Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе] - Петр Киле

Лопе де Вега родился в Мадриде в семье золотошвея. В одиннадцать лет, очевидно, проявив склонность к ученью, был отдан в иезуитскую школу, где обучали риторике, латинскому и греческому языкам. С 1576 по 1578 годы Лопе учился в университете Алкала де Энарес, то есть в 14-16 лет. По всему юноша обладал выдающимися дарованиями и, вероятно, уже успел написать немало духовных и светских пьес, не говоря о поэмах, сонетах и романсах, что дает ему возможность устроиться секретарем у вельможи, поскольку пьесы в то время авторам приносили гроши, и нужда будет сопровождать прославленного еще при жизни драматурга до его смерти.

Лопе де Вега, по сути, совершил революцию в театре, к чему более благополучные итальянские поэты и гуманисты лишь подступались. Он написал великое множество пьес - до 1500, говорят даже больше, а сохранились 474 пьесы. Его именовали «Колумбом поэтических Индий», «Чудом природы», «Океаном поэзии».

В конце жизни Лопе писал: «Творческая плодовитость, которую некоторые склонны недооценивать, меня привлекает, как и обильные нивы; несомненно, что возделанный по всем правилам искусства сад гораздо менее привлекателен, нежели необъятное поле...»

Эта уникальная плодовитость (хотя в меньшей степени ею отличается и Кальдерон) связана и с жанром, - пьесы, особенно в стихах, набрасываются скоро, как пишутся вообще стихи, если пишутся, - и в громадной степени с барокко, которое по своей природе предполагает быстрый ум, чем отличался в России Михайло Ломоносов, да и Державин.

Примером народно-героической драмы Лопе де Вега можно назвать пьесу «Фуэнте Овехуна» (или «Овечий источник», как переводится название деревни, где происходят основные события), а комедии - «Собака на сене», самые знаменитые пьесы испанского драматурга, они на слуху у всех, как и многие пьесы Шекспира.

Кстати, Лопе де Вега и Уильям Шекспир - современники, как, впрочем, и Сервантес, и Тирсо де Молина. Испания и Англия равно находились под влиянием ренессансных явлений в Италии, страны классического Ренессанса,  но в особых условиях, что и обнаруживается в вызревании эпохи Возрождения в этих странах в эстетике барокко, которое поэтому не могло не отличаться от барокко в Италии, знаменующем конец Ренессанса.

Английское и испанское барокко свободно от мистицизма, как ренессансная классика в Италии, даже при обращении к библейской тематике в аутос. Теперь ясно почему. Барокко в Испании и в Англии, как в XVIII веке в России, - это эстетика и стиль жизни восходящего Ренессанса.

При этом испанский и английский театры эпохи Возрождения развились совершенно самостоятельно и самобытно. Для тех, кто привык к английской драме, в высшем развитии драме Шекспира, сразу вчитаться в пьесы испанских поэтов не удастся. Это как от прозы не всякий легко переходит не просто к стихам, а к поэзии. Драмы испанских поэтов, в отличие от английских, пусть тоже в стихах, но как бы приземленных при всей поэтической изощренности барокко, исполнены изначально и до конца поэзии, как романсы, развернутые в театральное действо.

Сюжет «Фуэнте Овехуны» весьма драматичен, несмотря на обилие комических эпизодов, не говоря о том, что действующие лица говорят не просто стихами, а владеют все сугубо поэтической речью на уровне гениального автора. При этом все или почти все, а ведь это крестьяне и крестьянки, да и Лауренсия, дочь одного из двух алькальдов деревни Эстевана, вся в заботах крестьянок, ведают о Платоне, что обнаруживают в спорах о любви. Они слышали о греческом философе, который «насчет любви всех просветил», от священника, а Лауренсия по себе знает, что любовь - «влеченье к красоте».

Похоже, ученая комедия итальянских поэтов и гуманистов проступает в эстетике Лопе де Вега, но вся погруженная в жизнь и поэзию испанского народа. В сфере чувств и поэзии так оно и выходит. И вот в этот поэтический и нравственный мир вмешивается командор ордена Калатравы дон Фернандо Гомес де Гусман со своей склонностью к женщинам, полагая, что все крестьянки должны угождать ему, ибо он их господин. Он преследует и Лауренсию со своими домогательствами, а в нее влюблен Фрондосо, крестьянский сын, он и заступается за девушку, даже выхватывает арбалет командора, а это уже бунт, и ему грозит смерть.

Встретив сопротивление у другой крестьянки, командор отдает ее солдатам; между тем Фрондосо, прячась от гнева командора, все больше влюблен в Лауренсию, и та наконец откликается на его чувство, готова выйти за него замуж при одобрении их родителей, - все это изливается, разумеется, песней. И вот устраивается нечто вроде помолвки-свадьбы, и в это деревенское празднество вмешивается командор, велит схватить Фрондосо, и ему грозит казнь, а Лауренсию уводят слуги в дом командора.

Бесчинства командора переполняют чашу терпения крестьян. Однако все в растерянности. Приходит домой Лауренсия со следами насилия; она не плачет, она разгневана на мужчин и на отца, и ее речь поднимает жителей Фуэнте Овехуны на восстание. Бунт есть бант, будь он русский или испанский. Жестокая расправа за сценой обговаривается в подробностях, и все собираются на площади, торжествуя победу,  с головой командора на пике.

В Фуэнте Овехуне герб ордена Калатравы меняют на королевский. К счастью, восстание крестьян против своеволия феодальных властей вписывается в интересы короля дон Фернандо и королевы доньи Изабеллы, с объединением различных областей Испании в единое государство, и они-то являются в конце, не для усмирения, а установления мира.

Поскольку расследование обстоятельств убийства командора не дало результатов, все жители вместе и в отдельности даже под пыткой отвечали на вопрос, кто убил командора: «Фуэнте Овехуна!», король простил всех.

«Фуэнте Овехуна» к концу пьесы начинает звучать как клич к свободе от тирании, что действует на зрителей как катарсис.

Комедия «Собака на сене» тоже имеет все признаки ученой комедии итальянских поэтов и гуманистов, погруженной в стихию поэзии и театрального действия. Кроме речей, сугубо поэтических, персонажи то и дело произносят сонеты, при этом это отнюдь не романтическая сказка, а почти что действительная история, как молодая вдова Диана, графиня де Бельфлор, окруженная поклонниками из знати, влюбилась в ее секретаря безродного Теодоро, который тайно влюблен в нее, а явно - в одну из ее служанок, что вызывает у госпожи ревность, со всякого рода переменами в ее намерениях, вплоть до решения выйти замуж за маркиза, по совету Теодоро, но и это лишь для испытания чувств последнего.

Все три служанки, слуги, не говоря о секретаре Теодоро и самой графине, владеют чисто поэтической речью самой высокой пробы, изощряясь при этом в остроумии, что свидетельствует о чистейшей гениальности поэта. Это испанское барокко, уникальное явление даже рядом с английским барокко, когда у Шекспира барокко поднимается до ренессансной классики, с широчайшей перспективой воссоздания действительности от мифологических времен до настоящего времени.

Графиня де Бельфлор любит Теодоро, но честь не позволяет ей выйти за него замуж, и она в сердцах даже бьет его по лицу, а затем просит у него платок, испачканный его кровью, - все это для ее секретаря знаки ее любви к нему. Она велит, чтобы ему выдали тысячу эскудо. Зачем? На платки.

Графиня ради своей чести решается удалить Теодоро; он собирается уехать в Испанию, - действие в пьесе происходит в Неаполе, - перед разлукой она уже прямо говорит ему, что любит его. Слуга Теодоро, прознав о том, что у графа Лудовико был похищен сын, выдает Теодоро за его сына, что обрадовало графа больше, чем если бы Диана согласилась выйти за него.

Разумеется, Диана сразу объявляет себя женой Теодоро, хотя последний из «внутреннего благородства», признавшись в обмане его слуги, решил было все-таки уехать. Стало быть, честь знатной дамы и внутреннее благородство его секретаря уравнивают их, побеждает любовь, вопреки сословным различиям, что соответствует философии гуманизма.

 Любовь у Лопе была столь же чисто жизненной, сколь и творческой энергией, постоянно влекущей его как в жизни, так и в поэзии к все новым образам. Еще смолоду он был отправлен в ссылку за скандальную связь с актрисой, а позже, сетуя на сплетни врагов и завистников, он признавался в одном из писем: «...по воле судьбы у меня не было иной порочной страсти, кроме природного влечения к любви».

Что говорить, это доминанта как миросозерцания, так и жизнеотношения у поэтов и художников эпохи Возрождения, что впервые воплотил в образе Дон Хуана в драме «Севильский озорник, или Каменный гость» Тирсо де Молина.

II

Тирсо де Молина родился в Мадриде, учился в университете Алкала де Энарес, а затем принял монашеский постриг. Он побывал даже в заокеанских владениях Испании, на острове Сан-Доминго провел два года. Умер Тирсо, не зная нужды, настоятелем монастыря в городе Сория. Но этот монах входил и после двусот лет забвения после смерти входит в первую тройку знаменитых драматургов Золотого века.